Как Шекспира и Дюма прочесть по-новому и не испортить

Два классических сюжета в новом исполнении увидел наш корреспондент на сцене и на экране

Премьера «Укрощения строптивой» в Нацтеатре состоялась больше года назад, в октябре 2023 года. Спектакль был хорошо принят и публикой, и критикой. Дав ему «отлежаться», идем.

Мы не раз становились свидетелями того, как режиссеры помещают классические сюжеты в современные реалии. Нет сомнений, что постановщику спектакля Даниилу Безносову эта попытка удалась. Итальянский юг 1950-х – 60-х годов стал отличным фоном для развития старого сюжета, и катающийся по сцене мотоцикл ничуть не режет глаз. Но журналист пришел сюда, как говорится, не только за этим. И даже не за буфетным коньяком, которого в Нацтеатре по-прежнему нет, так как кафе с шекспировских времен закрыто на технические причины.

Самым интригующим в спектакле было то, как нынешней публике преподнесут трансформацию главной героини Катарины. Напомним: сюжет завязан на том, как и каким образом мужчина должен указать женщине ее место в этом мире (Спойлер: с помощью голода и лишения сна). И как же сегодня зрительный зал, в котором сидит немало директорок и юристок, воспримет успех этого этих попыток?

На самом деле, Шекспиру еще при жизни прилетало за фразы типа:

«Теперь она имущество мое:

Мой дом, амбар, хозяйственная утварь,

Мой конь, осел, мой вол — все что угодно».

Впоследствии шекспироведы всячески пытались оправдать великого сочинителя – мол, время было такое, да и не от себя же он говорил… Справедливости ради надо отметить, что в остальном творчестве автора никаких покушений на равноправие полов замечено не было. 

Но на сцене Национального театра проблему решили очень изящно и по-настоящему смешно. Финальный монолог «перековавшейся» Катарины в исполнении Ольги Портретовой означал все что угодно, кроме призыва к смирению.

Много лет назад один замечательный российский драматург учил меня: если на сцене герой говорит одно, а зритель понимает, что он имеет в виду нечто совершенно иное – это и есть высший пилотаж драматургии. В данном случае я увидел это со всей наглядностью.

В остальном «Укрощение» - отличный «народный» спектакль, каким, собственно, и замышлял его Шекспир. Не для зануд, рыщущих в сюжетных перипетиях в поисках катарсиса. Бешеная энергетика Евгения Терских в главной роли и отличный ансамбль остальных актеров скрывают шероховатости, наложенные временем на литературную основу. Ведь диалоги и остроты, считавшиеся искрометными в конце XVI века, сегодня уже не выглядят столь смешными. Остается добивать актерским обаянием, и в абсолютном большинстве случаев это артистам удается.

Доказательства – в кассе. Вернее, их нет: за час до спектакля все билеты распроданы.

Теперь из солнечной Италии переберемся в не менее солнечную Францию. Там снова экранизировали Дюма. На этот раз – «Графа Монте-Кристо». 

Если честно, ждал с тоской. Из-за того, что французы учудили с последней своей киноверсией «Трех мушкетеров». И продолжают чудить, третья часть на подходе.

Читайте по теме: «Вы все Конан Дойлы, а я Д’Артаньян» 

Что после этого стоило ожидать от экранизации второго по популярности романа Дюма-отца? Дантес вполне мог оказаться убийцей Пушкина, а Мерседес – автомобилем. Но все оказалось на редкость консервативно.

То есть, конечно, книгу знатно утрамбовали. Это объяснимо и обосновано: два толстенных тома невозможно впихнуть в 3 часа экранного времени, тут сериал нужен. И, кстати, французы его сняли еще в далеком 1998 году. Задумка была грандиозная: граф – потрясающий Депардье, Мерседес – ослепительная Орнелла Мути, а герои в молодости – реальные дети этих актеров. 

Но что-то пошло не так, как всегда бывает, когда современные сценаристы переписывают оригинальные сюжеты. 

Интересно, что десятью годами ранее мини-сериал сняли и отечественные кинематографисты. Фильм «Узник замка Иф» запомнился звездным актерским составом, первым появлением на экране красавицы Анны Самохиной и первой главной киноролью Виктора Авилова, а также совершенно неуместными песнями в исполнении Александра Градского. 

Но к сюжету авторы сценария, в числе которых был сам Марк Захаров, отнеслись весьма бережно.

В новом фильме авторы также оставили последнее слово за Дюма. Некоторые сюжетные опустили, некоторые сократили, пару героев совместили, но канву и концовку оставили, практически не тронув. Даже продумали, почему главного героя никто не узнавал: он использовал грим. Я, конечно, понимаю, что годы страданий могли изменить лицо человека, но по своему опыту точно знаю: для того, чтобы тебя через 25 лет реально не узнавали, нужно изрядно размордеть и облысеть. Но граф-то у нас должен оставаться красавчиком…

Так что новое киновоплощение самой знаменитой истории о мести к просмотру рекомендуется. Главное – не забывать, что кино никогда не заменит роман.