Массовое применение FPV-дронов в ходе СВО приводит к перевороту в мышлении армии США

Судя по всему, изучение и российского, и украинского боевого опыта в ходе спецоперации начинает оказывать сильное влияние на американскую военную мысль. Каким является традиционный подход Пентагона к беспилотникам и роботизации войск в целом, что показала в этом смысле спецоперация – и как теперь американские военные стремятся опередить на данном направлении и Украину, и даже Россию?

Армия США активно изучает опыт применения беспилотных летательных аппаратов на Украине и имеет свою программу роботизации войск. В этой программе отражается важнейшее качество американской военной культуры – умение учиться на чужих ошибках и чужом опыте.

Еще не так давно анализ программ внедрения робототехники в армию США показывал, что американцы до некоторого момента делали крен в ту же сторону, что когда-то и их российские коллеги. Они пытались насытить армию сложными и дорогими системами, которые априори не могут выпускаться огромными массами и требуют высококвалифицированного и многочисленного персонала.

Противоположный подход проявляли сирийские террористы, а за ними и в сотни раз более массово – ВСУ. Подход ВСУ прост: делать миллионы дешевых и примитивных FPV-дронов для поражения бронетехники и множество не сильно сложных «крыльев» для их наведения, а в пехоте обходиться хоть и импортными, но зато массовыми «Мавиками» и «Аутелами» китайского производства. Российская армия позже начала догонять ВСУ, компенсируя превосходство последних в FPV-дронах авиабомбами и тяжелым оружием.

Между тем на поле боя сейчас господствуют FPV-дроны. У ВСУ на них просто держится вся армия. Россия тоже воюет в том числе с помощью FPV, которые наносят ВСУ основной ущерб.

И если у России есть технологии, чтобы создать эффективное оружие против этого средства нападения, то у Украины – нет. Средства радиоэлектронной борьбы помогают не всегда – обе воюющие стороны находят новые частоты для управления дронами. С российской стороны уже пошли в бой беспилотники на оптиковолоконном кабеле вместо радиоуправления, у ВСУ к концу года появятся такие же немецкие FPV-дроны. Обе стороны активнейшим образом экспериментируют с самонаведением и системами автоматической, полностью автономной селекции целей. В принципе, они уже готовы.

Убрать FPV-дроны с поля боя больше не получится никогда. При этом дрон стоимостью менее 100 тыс. рублей играючи уничтожает дорогой танк.

FPV-дроны можно собирать прямо в войсках. Можно делать их модульными, чтобы при необходимости менять антенны, добавлять или убирать модули самонаведения прямо в ходе боевых действий. Такая работа широко поставлена в ВСУ. В нашей армии во многих соединениях, где есть добровольцы с технической подготовкой или которым помогают гражданские волонтеры, она тоже уже идет, пусть и не всегда с должной степенью централизации и стандартизации.

И вот это все американцы долгое время недооценивали. Даже сейчас там можно встретить массу мнений о том, что FPV-дроны – это «оружие бедных». У них же есть дальнобойные противотанковые ракетные комплексы с наведением по телевизионному и тепловизионному каналам, с боевой частью в разы более мощной, чем у FPV, и им ничего такого не надо.

Это с их стороны было и остается огромной ошибкой. Можно было радоваться тому, что они в этой ошибке упорствуют. Но, похоже, недавно они все-таки сделали правильные выводы.

В сентябре этого года Первое командование сил спецназначения (воздушно-десантных) в Форт-Либерти, центре всех специальных формирований армии США, опубликовало крайне интересный документ. Его содержание свидетельствует о том, что от своих кондовых подходов военное руководство США отказалось и сейчас форсированно двигает «малую роботизацию» своих войск.

Документ называется «Техническое задание для роботизированного отряда специальных операций по органично интегрированной в подразделение сборке дронов». В нем сказано следующее. Весной 2024 года в силах специальных операций армии США были сформированы «роботизированные отряды специальных операций» – Special Operations Robotics Detachment, SORD. Произношение аббревиатуры названия отряда на слух неотличимо от английского слова «меч» – sword.

Тогда еще была весна, а сейчас этих «мечей» уже столько, что их командиров можно находить в соцсетях. Например, в запрещенной в России LinkedIn мы легко находим капитана Адама Ойлера, командира роботизированного отряда SORD, в составе 7-й Группы спецопераций. Задача SORD в том, чтобы выполнять машинами те задачи, которые ранее выполняли живые люди.

От того же Адама Ойлера мы узнаем, что в SORD входят пилоты беспилотных летательных аппаратов (БЛА), техники по их обслуживанию, аналитики разведки, связисты и собственно бойцы, решающие задачи с оружием в руках, но при поддержке беспилотников. БЛА и бойцы интегрированы друг с другом на самом низовом уровне. Численность не указывается, но одних пилотов там 22 человека. Можно предполагать, что численность всего отряда чуть меньше пары сотен военнослужащих.

Но SORD в изначальном виде – это как раз тот традиционный американский подход, про который было сказано выше: дорогие беспилотники, сверхсовершенные системы разведки, связи, уникальные технологии. То, с чем нельзя выиграть войну, ведущуюся теми же методами, которыми ведутся боевые действия на Украине.

Техническое задание, выпущенное командованием сил специального назначения армии, требует от SORD (конкретным исполнителем в документе указывалась 5-я Группа спецопераций и ее роботизированный отряд) развернуть своими силами в составе подразделения собственное производство малых БЛА, под которыми при прочтении технического задания сразу ясно распознаются FPV-дроны. Делать их отряд должен научиться в ходе учебного курса.

Все сделано четко. SORD 5-й Группы спецопераций получает списки оборудования, комплектующих и даже дронов, которые надо купить. И для изучения того, как их потом собирать и даже разрабатывать, и для самой работы.

В списках оборудования и имущества, который отряд должен получить, мы находим и массу учебных FPV-дронов разных типов, и наборы комплектующих для пробной постройки FPV военнослужащими. Контрольно-измерительные приборы и инструменты, нужные для изучения устройства дрона и работы его систем, а позже – для ремонта, диагностики и сборки. Предусмотрено все: 60 моторов, для пробных сборок, наборы пропеллеров, камер и расходников, 3D-принтер – вообще все. В комплект поставки входит даже оловянный припой для пайки, не говоря уже о паяльных станциях.

В ВС РФ на закупку всего такого хозяйства у волонтеров уйдет значительное время. Американцы все необходимое централизованно поставляют в свои подразделения. Солдат, пришедший на учебный курс с тетрадкой и ручкой, выйдет с него подготовленным техником и сборщиком FPV-дронов, да еще и с навыками пилотирования.

5-я Группа спецопераций должна будет выполнить поставленную задачу – доказать способность своими силами производить из стандартных комплектующих FPV-дроны, адаптированные под текущую задачу и обстановку, к середине февраля 2025 года. Затем американцы попробуют применять полученные знания где-нибудь в Сирии или Ираке. Выявят ошибки, поправят их, приведут подразделение FPV-«дроноводов» в окончательный вид, напишут литературу, обобщающую боевой опыт, инструкции по подготовке личного состава. Потом растиражируют готовую, работающую модель использования FPV-дронов на все войска специального назначения («Зеленые береты»), это ожидается к осени 2025 года.

Затем, скорее всего, настанет очередь внедрения этой тематики уже в сухопутные войска. Так как задачей «Зеленых беретов» является подготовка иностранных войск, то и со своими они справятся без проблем, а вся учебная документация и состав оборудования уже будут готовы.

Такими темпами американцы способны опередить и Россию, и Украину по использованию FPV-дронов к концу 2026 года. Не ведя при этом боевых действий на Украине.

Пример американцев ставит важный вопрос – скорость адаптации отечественных вооруженных сил к новым формам ведения войны. На текущий момент есть признаки того, что невоюющие США как минимум не отстают от нас в усвоении нашего собственного боевого опыта. Это неприемлемо.

Перед Российской армией стоит много задач с точки зрения организационных изменений. Одна из них – превзойти противника в анализе боевого опыта и доведении до войск нужных выводов. В скорости обучения войск всему новому, что дает боевой опыт. Иначе при столкновении с теми, кто учился должным образом, нас могут ждать весьма неприятные сюрпризы.

Источник